Алексей Алешковский. Дневник реакционера

Мысль никогда не бывает свободна. Она ограничена умственным горизонтом человека.Станислав Ежи Лец

Пишут, что в Израиль, который не воюет со своими соседями, за последние дни вернулось порядка 30 000 человек. Видимо, есть патриотизм курильщика и патриотизм здорового человека, и это совсем другое дело. Как и большинство россиян, свои национальные интересы большинство израильтян чувствуют прекрасно (хотя про всех евреев, и прежде всего — «леваков», этого не скажешь). А вот российская «прогрессивная интеллигенция», отчего-то называемая «либералами», воспитывалась на каких угодно идеалах, кроме национальных интересов. Причем не последние 30-50 лет, а последние лет двести. Это удивительное племя, породившее и ВОСР, и ГУЛАГ, которое Игорь Шафаревич вслед за Огюстеном Кошеном называл «малым народом», с еврейским народом связано очень косвенно. Речь о движимых ресентиментом пассионариях, которые мечтают установить очередное царство справедливости. Но плох тот малый народ, который не мечтает превратиться в большой. Так малый народ, оседлавший революцию в России, построил свое государство и вернулся к его имперским истокам, осознав национальные интересы. Но внутри советской империи появился свой малый народ (который по тем или иным причинам не нашел себя в строительстве СССР или был отторгнут). И речь не о противниках советской власти: как раз, скорее о ее ситуативных союзниках, которые сначала обслуживали ее и кормились при ней, а потом с удовольствием ее разрушали. Из этого малого народа выросли (или были выращены) и националистические элиты союзных республик, которые в зависимости от коньюнктуры были готовы и ложиться под ГКЧП, и разрывать Советский Союз.Примерно то же самое произошло и в демократической России, где характерным примером отторгнутого представителя «малого народа» стал немец Альфред Рейнгольдович Кох: за верность империи он рассчитывал получить кресло сенатора, но схлопотал уголовное дело, обиделся и превратился в украинского патриота. Однако не сарказма ради я этот разговор завел. Он — о воспитании, в котором национальные интересы не рефлексируются, а растворяются. В котором та или иная идеология разъедает здравый смысл и разрушает государства. Размывает культурные коды и разрывает связь времен. Воспитании, в результате которого идиоты готовы хоть залезть в бессмертный барак, лишь бы противостоять Бессмертному полку. И дело тут не только и не столько в каком-нибудь USAID, — а прежде всего в почве, благоприятствующей распространению ментальных вирусов. Лозунгами, как и антибиотиками, эти вирусы не лечатся. Цивилизация живет в ролевых моделях поведения. В культуре героев, а не овощей. В культуре рефлексии, основанной на системе ценностей. В культуре доказательства этих ценностей.Так выжил еврейский народ, лишенный своего государства и языка. Так он сумел через тысячелетия их возродить. Свой «малый народ» существует сегодня и в Израиле. Но перед лицом экзистенциальной угрозы идеологии пасуют. Нет ничего нового под солнцем в любой части света: цивилизации конкурируют в борьбе за выживание. Можно выбирать свою команду, но за чужую играют только полезные кому-то идиоты.

Каждый русский, посидев «за политику» месяц в тюрьме или прожив год в ссылке, считает священной обязанностью своей подарить России книгу воспоминаний о том, как он страдал. И никто, до сего дня, не догадался выдумать книгу о том, как он всю жизнь радовался, а между тем в стране, где живут по книгам, такое сочинение не только имело бы оглушительный успех, но тотчас же вызвало бы ряд подражаний. А так как русский человек привык выдумывать жизнь для себя, делать же ее плохо умеет, то весьма вероятно, что книга о счастливой жизни научила бы его, как нужно выдумывать такую жизнь.А.М.Горький

"Если в мире всё бессмысленно, — сказала Алиса, — что мешает выдумать какой-нибудь смысл?"

Окончание:Работа драматурга – изучая и сострадая, через судьбы самых разных героев показывать, что радости и беды у нас общие; учить людей понимать друг друга, чтобы каждый из нас был вправе повторить за поэтом: И долго буду тем любезен я народу,Что чувства добрые я лирой пробуждал,Что в мой жестокий век восславил я свободуИ милость к падшим призывал.Наше общество нуждается в диалоге. Хорошо решать проблемы не за счет друг друга, а помня, что свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого. Этим обращением мы хотели бы начать профессиональную дискуссию о том, какие истории нужны нам сегодня. Не тематика определяет содержание произведений, а драматургический подход. Один и тот же сюжет может стать и бессмысленным пропагандистским клише, и воплотиться в сложную историю, в которой многообразие человеческих правд соединится с главным – с тем, с чего начинается родина.